* * *
И сапожник станет тираном –
Если дать ему в руки власть.
Для того она, власть, родилась,
Чтобы силой давить и обманом.
Если власть кухарке дана,
То политика станет другою:
Даст кухарка команду: «К бою!..»
Про кастрюли забудет она.
Если к прачке власть попадёт,
Та обложит большим налогом,
И завалит приказами строгими,
Всем добавит тревог и забот.
Мудрецу власть, как чудо с Небес,
Упадёт нечаянно в руки, -
По закону ума и науки –
Как Иисус угодит на крест.
* * *
Неблагодарность – грязь, понятно,
Большие оставляет пятна.
А в ней коль побывали –
Отмоетесь едва ли.
* * *
Всего и не дано узнать,
Никто земной всего не знает;
«Всезнание» рана есть сквозная,
И символ неизменный зла.
Весьма легко воображать,
Домысливать, чего не знаешь.
Ум потеряешь и залаешь,
Пред этим, как с земли сбежать.
* * *
Легким пухом запушило,
Ели словно терема,
Поспешила, поспешила
Гостья белая — зима.
И затинькали синицы,
Что-то клювиками бьют,
А из лужи не напиться
Бедолаге воробью.
Только мне немного грустно,
Хоть и свету благодать,
Прячу грусть свою искусно,
Все равно её видать.
* * *
Грех всегда с насмешкою
Лезет к нам не мешкая.
* * *
А тьмою не закрыта,
Слегка звезда дрожит…
Мы помним про корыто,
И то, что в нём лежит.
Об остальном гадаем,
Швырянье слов любя.
Надменность шлёт нам дани,
Чувств вату теребя.
Увы, худая лира
Лежит на болтовне
В сознании нашем сиром,
Расстроенном вполне.
* * *
Мы исчезаем словно дым
Не по своей нужде.
Кто умирает молодым,
Там видно он нужней.
ЗЕРКАЛО
Оно давно уже пылится.
Чердак, но, а по сути, дно.
И не подходит, не глядится
Никто в него давным-давно.
Никто ресниц не поправляет,
Прыщи не удаляет с тел.
И с рамы лак не облетает,
Все потому что облетел.
Спешащая на дискотеку,
К стеклу другому льнет она...
Вот так же, как и человеку,
Судьба и зеркалу дана.
* * *
Не дано заранее
Знать последний час.
Время прежде с нами,
Позже против нас.
* * *
Так было с глубокой древности,
С тех пор не менялся вид:
Любовь сговорясь с ревностью
Способна жизнь отравить.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
